Содержание
Понятие и развитие института обеспечительных мер в арбитражном процессе
Обеспечительные меры, предусмотренные главой 8 АПК РФ, представляют собой важнейший правовой механизм, который призван способствовать реализации основных задач арбитражного судопроизводства и защищать права и интересы участников процесса. Названные права и интересы могут быть защищены не только путем разрешения споров по существу и вынесением судебного акта, но еще и в ходе судебного разбирательства. К примеру, в рамках процессуального института обеспечительных мер может быть реализован один из способов защиты гражданских прав, предусмотренный ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации: восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право, или создающих угрозу его нарушения.
Процессуально-правовой институт обеспечительных мер имеет длительную и богатую историю, динамично развивается и успешно демонстрирует свою практическую и теоретическую состоятельность на протяжении многих веков. Истоки исследуемого правового института изначально исходят из римского судопроизводства, которому уже тогда были знакомы отдельные виды охранительных инструментов. Следует отметить, что наиболее популярным и распространенным способом в легисакционном процессе являлось поручительство, однако, существовало и множество иных обеспечительных механизмов. Впоследствии многие охранительные меры римского права были заимствованы европейскими государствами в период расцвета средневековья.
Институт обеспечительных мер (мер по обеспечению иска и мер по обеспечению доказательств) был известен еще дореволюционному гражданскому и коммерческому процессу. На базе исследования исторического опыта европейских государств был создан Устав гражданского судопроизводства 1864 года (далее – Устав 1864 года). Уставом 1864 года, явившимся первым кодифицированным актом отечественного гражданского процессуального законодательства, построенным на состязательных началах, был закреплен институт обеспечительных мер.
Октябрьская революция 1917 года изменила политический строй страны, свела на нет существование коммерческого оборота, что, в конечном итоге не могло не повлиять на систему правосудия в стране в целом. Так, Т.Б. Юсупов считает, что именно это повлекло за собой «снижение значения для советского гражданского судопроизводства правил обеспечения иска». В литературе отмечается, что в нормах ГПК РСФСР 1923 года и ГПК РСФСР 1964 года основные правила обеспечения иска не претерпели особых изменений, были изложены довольно кратко и практически не отличались от принятых ранее процессуальных кодексов. В период советской власти проблемы правового института обеспечительных мер практически не освещались, что, скорее всего, было связано с господством планового характера экономики и особой ролью советского суда, что неизбежно привело к слабой теоретической разработанности вопросов, касающихся данного процессуального института.
В конце прошлого столетия на фоне политических реформ кардинальные изменения претерпело все отечественное процессуальное законодательство. Новая концепция построения гражданского процесса на истинно состязательных началах и при расширении сферы действия диспозитивных начал предусматривала перенаправление активности суда к руководству процессом, повышение активности и инициативы самих спорящих сторон в защите своих прав и интересов на суде, их ответственности за свои действия.
Это оказало значительное влияние на развитие и преобразование института обеспечительных мер и отечественного процессуального законодательства в целом.
С момента введения в действие АПК РФ 2002 года вопросы, касающиеся обеспечения иска претерпели существенные изменения, по сравнению с АПК РФ 1995 и 1992 годов. Многие вопросы были решены по-новому, был расширен сам перечень обеспечительных мер, а также впервые предусматривались правила применения предварительных обеспечительных мер. Данные изменения были направлены непосредственно на усиление эффективности действия института обеспечительных мер, поскольку требовалось сделать более реальной возможность исполнения данных норм на практике. Однако, существуют и противоположные мнения, так, Т.Б. Юсупов, отмечал, что «правила обеспечения иска вошли в новое законодательство, не претерпев при этом столь же существенных изменений». С данной позицией сложно согласиться, поскольку по сравнению с предыдущим АПК РФ 1995 г., в новом процессуальном кодексе был значительно расширен круг лиц, наделенных правом обращения с заявлением о принятии обеспечительных мер, также, был расширен перечень оснований для принятия обеспечительных мер. Новеллой АПК РФ 2002 г. являлось также введение термина «обеспечительные меры». В соответствии со ст. 90 АПК РФ арбитражный суд по заявлению лица, участвующего в деле, и иного лица, в предусмотренных АПК РФ случаях, может принять обеспечительные меры – срочные временные меры, направленные на обеспечение иска или имущественных интересов заявителя.
Стоит отметить, что ученые имеют разные подходы к определению природы и сущности обеспечительных мер. Одним из основных и самых распространенных является классический «традиционный» подход, где за основу берется «процессуальная цель института». Так, Е.В. Васьковский, считал, что обеспечение иска – есть не что иное, как «принятие судом по просьбе тяжущегося мер, гарантирующих возможность осуществления исковых требований в случае выигрыша дела».
Данный подход считали основополагающим многие советские процессуалисты. К примеру, К.С. Юдельсон отмечал, что «обеспечение иска состоит в принятии судом мер, гарантирующих возможность исполнения будущего судебного решения». Сторонниками данного подхода является также большинство современных ученых. Например, согласно позиции М.К. Треушникова, «правильное использование этого института обеспечивает надлежащее и эффективное исполнение будущих судебных постановлений».
Однако, «традиционный» подход не является единственно верным. Так, многие авторы обоснованно считали данный подход слишком узким и расширяли его присущими институту обеспечительных мер признаками и указанием на лиц, имеющих право ходатайствовать о принятии обеспечительных мер, на материальные средства обеспечения, либо на сферу их применения. Такие ученые условно относятся к числу сторонников «расширительного подхода».
В.В. Ярков определяет обеспечительные меры как совокупность срочных мер, применяемых арбитражным судом, при обращении в арбитражный суд, в судебном разбирательстве, а также в исполнительном производстве, направленных на обеспечение имущественных интересов заявителя с помощью предотвращения причинения сторонам экономического спора значительного ущерба и обеспечения гарантии исполнения решения арбитражного суда в будущем. В данном определении автор расширяет его содержание за счет раскрытия признаков, присущих обеспечительным мерам.
Подобного подхода также придерживался А.Х. Гольмстен, который считал, что обеспечение иска это «установление таких ограниченных размером искового требования мер, которые гарантируют истцу возможность получить удовлетворение от ответчика в случае признания данного права судом». С.А. Кузнецов характеризовал обеспечительные меры как «устанавливаемые на определенный срок ограничения, запреты и обязанности, направленные на возникновение особого материально-правового режима обеспеченности и гарантированности реализации субъективных прав и исполнения обязанностей, предусмотренных законом или обязательством, судебных актов, прекращения противоправной деятельности, предотвращения убытков и получения судом доказательств».
Необходимо отметить, что оба подхода имеют свои недостатки и положительные стороны. Представляется, что «традиционный» подход к определению обеспечительных мер в полной мере отражает целевую направленность данного правового института, однако «расширительный» подход позволяет наиболее детально и глубоко отразить сущность института обеспечительных мер.
Согласно подходу М.А. Гурвича, который был сторонником определения обеспечительных мер в зависимости от вида иска, обеспечению подлежат только иски о присуждении: «обеспечение иска это указанные законом меры, принимаемые судом по требованию истца, прокурора или по собственной инициативе, имеющие целью обеспечить исполнение решения суда о присуждении, если такое решение будет вынесено». Схожей точки зрения придерживались также В.М. Семенов, А.Ф. Клейман и др. Некоторые авторы считают, что обеспечительные меры имеют преимущественно ограничительный характер, исходя из чего, целесообразным считается применение термина «ограничительные меры» по отношению к определению понятия обеспечительных мер. Данный подход связан с некоторым противоречием института обеспечения иска процессуальному принципу равноправия сторон. В соответствии с данным принципом, закрепленным в ч. 2 ст. 8 АПК РФ, закон в равной степени охраняет права и интересы обеих сторон арбитражного процесса.
Удовлетворение ходатайства заявителя о применении обеспечительных мер всегда приводит к ограничению прав той стороны, к которой они обращены, и, несмотря на то, что заявитель несет бремя доказывания обстоятельств, подтверждающих наличие оснований для принятия обеспечительных мер, сами меры непосредственно ущемляют права ответной стороны. Однако для поддержания баланса интересов сторон, гарантии взаимности прав и обязанностей равноправных сторон и восстановления нарушенных прав, вводится институт встречного обеспечения, для обеспечения возмещения убытков ответчика вследствие применения обеспечительных мер.
Как уже отмечалось ранее, суть обеспечительных мер заключается в защите и восстановлении нарушенных прав участников процесса, реальной гарантии исполнения будущих судебных решений, из чего можно выделить основные цели, присущие данному институту. Основными целями являются восстановление нарушенного права, посредством создания необходимых условий для исполнения решения суда и предотвращение значительного ущерба заявителю.
Для дальнейшего рассмотрения института обеспечительных мер необходимо выделить признаки, присущие данным мерам. В научной литературе ученые процессуалисты выделяют различные признаки обеспечительных мер. Наиболее существенными признаками являются: срочность, временный характер, аргументированность, соразмерность, защита имущественных интересов заявителя.
Новшеством для АПК РФ 2002 г. является введение в отношении обеспечительных мер такой характеристики как срочность. Данный термин следует рассматривать с точки зрения необходимости высокой степени оперативности действий суда и совершения определенных действий в установленный срок. Закон устанавливает максимально упрощенную процедуру рассмотрения заявления об обеспечительных мерах (ст. 93 АПК РФ), за счет чего как раз и достигается срочность принятия обеспечительных мер.
Временный характер указывает на то, что эти меры принимаются арбитражным судом на определенное время. Само по себе определение о принятии обеспечительных мер не может заменить будущее решение суда. На признак аргументированности указывает непосредственно п. 5 ч. 2. ст. 92 АПК РФ, в котором закреплена необходимость обоснования причины обращения с заявлением об обеспечении иска. На заявителя возлагается обязанность по предоставлению доказательств, которые свидетельствуют о наличии оснований для обращения.
Соразмерность заключается в соответствии (адекватности) имущественного интереса заявителя мерам, о применении которых он ходатайствует перед арбитражным судом. Поэтому обеспечительные меры не должны причинять имущественного ущерба ответчику, в связи с чем, АПК РФ развёрнуто регламентирует процедуру встречного обеспечения. Рассматривая заявления о применении обеспечительных мер, суд оценивает, насколько истребуемая заявителем конкретная обеспечительная мера связана с предметом заявленного требования, соразмерна ему и каким образом она обеспечит фактическую реализацию целей обеспечительных мер, обусловленных основаниями, предусмотренными ч. 2 ст. 90 АПК РФ.
Защита имущественных интересов заявителя отражается в целевой направленности обеспечительных мер – обеспечение иска или имущественных интересов заявителя. Меры обеспечения иска не могут применяться, когда отсутствует сам факт нарушения прав истца, в отношении которого могут быть применены обеспечительные меры.
Соглашаясь с позицией Конституционного РФ, укажем, что, на наш взгляд, традиционный подход к пониманию правовой природы и сущности обеспечительных мер, применяемых в арбитражном судопроизводстве, наиболее успешен, в связи с чем нами предлагается собственное авторское определения рассматриваемого понятия: это меры, принимаемые арбитражным судом, в чьем производстве находится соответствующие арбитражное дело, гарантирующие возможность исполнения вынесенного в последующем итогового решения арбитражного суда, направленные на защиту прав и законных интересов Истца.
Особый научно-исследовательский интерес представляют и признаки, свойственные обеспечительным мерам, применяемым в рамках арбитражного процесса, к числу которых, в частности, принято относить следующие:
— срочность;
— временный характер;
— аргументированность (или обоснованность, мотивированность);
— соразмерность заявленным требованиям;
— направленность на защиту имущественных прав заявителя.
Рассмотрим каждый из приведенных признаков ниже более подробным, детальным образом.
Срочность как один из признаков обеспечительных мер предполагает их принятие в установленные действующим российским арбитражным законодательством сроки: так, согласно положениям ст. 93 АПК РФ, суд должен рассмотреть заявление об обеспечении иска и принять по нему соответствующее законное решение в однодневный срок с момента его поступления к судье.
Временный характер обеспечительных мер буквально означает, что их действие возможно лишь в определенный ограниченный период времени: иными словами, они действуют на протяжении лишь того срока, когда интересам заявителя угрожает опасность из возможной неудовлетворенности, либо невозможности исполнения принятого арбитражным судом решения по существу в будущем.
Такой сущностный признак обеспечительных мер как их аргументированность фактически означает, что их принятие арбитражным судом должно быть основано на обоснованных и мотивированных доводах заявителя, который подтверждаются совокупностью фактических обстоятельств, предусмотренных ч. 2 ст. 90 АПК РФ.
Соразмерность обеспечительных мер заявленным требованиям в арбитражном процессе означает соответствие размеру (адекватности) нуждающихся в защите интересов заявителя тем мерам, о применении которых он ходатайствует перед арбитражным судов, что непосредственно указано в содержании одного из решений Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.
Помимо вышеназванных признаков обеспечительных мер, ряд отечественных ученых-правоведов, также в качестве одного из них выделяют и направленность на защиту имущественных прав заявителя, который отчасти предопределен целевым назначением обеспечительных мер: иными словами, если не будет установлена факта нарушения или угрозы нарушения имущественных прав заявителя, то и применение обеспечительных мер в арбитражном процессе будет невозможно.
Значение института обеспечительных мер (обеспечения иска) заключается в двух аспектах: в защите нарушенных законных прав и интересов Истца и в обеспечении практической возможности исполнения принятого в последующем итогового решения арбитражного суда, удовлетворяющего заявленные исковые требования. Указанное также подтверждается в результате анализа положений действующего российского арбитражного процессуального законодательства: так, согласно ч. 2 ст. 90 АПК РФ, рассматриваемые меры применяются в случае, если иное повлечет затруднённость или невозможность исполнения принятого судебного решения, а также с целью предотвращения возможного ущерба, который может быть причинен Истцу.
Помимо обозначенного значения данного арбитражно-процессуального института, на наш взгляд, можно отметить также его важную роль в обеспечении баланса интересов сторон, являющихся участниками арбитражного судопроизводства: так, Ответчик при принятии арбитражным судом определения об обеспечении иска, вправе подать ходатайство о встречном обеспечении, что способствует удовлетворению его интересов.
Таким образом, основываясь на вышеизложенном, можно сделать вывод, о том, что обеспечительные меры – это безотлагательные временные меры принудительного характера, принимаемые судом по ходатайству лица, участвующего в деле, с целью обеспечения реального исполнения будущего судебного акта и предотвращения причинения значительного ущерба заявителю.
Сравнительный анализ обеспечительных мер в арбитражном, гражданском, уголовном и административном судопроизводстве
Концепция судебного права, аргументы в пользу которой высказывались и высказываются в специальной литературе разной отраслевой принадлежности, в нашем видении предполагает не только унификацию универсальных процессуальных институтов (таких как отвод суда, доказательства и др.) и максимальное сближение аналогичных институтов (таких как принципы права, участники процесса, экономичные процедуры судопроизводства и др.). В рамках этой же концепции требуется также обоснование наличия специальных институтов (таких, например, как суд присяжных или презумпция невиновности) важнейшими, бескомпромиссными отличиями каждой из процессуальных отраслей, определяемыми в том числе ее предметом и методом правового регулирования и отраслевыми принципами процесса.
Не желая углубляться в поиски оптимального наименования для сравниваемых институтов в целом, остановимся на термине «обеспечительные меры». То, что эти институты не являются универсальными для всех процессуальных отраслей, но все же могут быть признаны аналогичными, а не специальными, нуждается, по нашему мнению, в обосновании.
Во-первых, есть естественная разница между качеством института для арбитражного, гражданского и административного процесса, с одной стороны, и уголовного процесса – с другой. Для первых трех, наверно, обеспечительные меры являются именно универсальным институтом (хотя даже в наиболее близких между собой арбитражном и гражданском процессах исследователи обнаруживают массу необъяснимых различий, отмечая зачастую архаичность в этой части ГПК РФ и прогрессивность АПК РФ, с выводами о которых мы склонны согласиться), но с учетом четвертого вида процесса – уголовного – в целом институт для целей нашей классификации становится аналогичным.
Во-вторых, дело здесь, конечно, не только в его названии, хотя последнее не совпадает по понятным причинам: и все обеспечительные меры по своей сути являются принудительными, а не добровольными, и меры, предусмотренные в УПК РФ, имеют среди своих целей обеспечение исполнимости будущих судебных решений.
Но, несмотря на эти совпадения, законодателем, полагаем, не случайно избраны разные названия для соответствующих институтов и одноименных глав процессуальных кодексов.
В-третьих, мы осознаем крайнюю непопулярность среди либерально настроенных ученых точки зрения о близости правовой природы мер процессуального принуждения уголовному преследованию. Так, например, А. А. Тарасов, защищая презумпцию невиновности, критикует З. Д. Еникеева и К. В. Муравьева за употребление терминов «уголовно ответственные лица» и «меры уголовно-правового воздействия» в контексте рассуждений о мерах процессуального принуждения. Но если предположить, что ядро мер принуждения – меры пресечения и крайняя (то есть наиболее строгая) из них – заключение под стражу – имеют своей целью не преследование лица, предположительно совершившего преступление, а только обеспечение сохранности доказательств, возможности подвергнуть упомянутое лицо суду, безопасности других участников процесса, то почему ничего подобного указанным мерам нет в других процессуальных отраслях? Разве в арбитражном процессе заинтересованное лицо (причем и истец, и ответчик) не может уничтожить доказательства? Разве в административном деле лицо, привлекаемое к ответственности, не может скрыться от суда? Разве в гражданском деле (например, о расторжении брака и определении места жительства детей) одна из сторон не может угрожать безопасности другой? Но почему-то все остальные процессуальные отрасли ограничиваются в рамках обеспечения максимум «запретом совершать определенные действия» и ничего напоминающего уголовно-процессуальные меры пресечения не содержат.
Предсказуемо нам могут возразить, что уголовный процесс имеет дело с существенно более опасными деяниями, чем любой другой, поэтому и средства у него должны быть соответствующими. Не случайно и наличие у мер пресечения специфического основания – достаточных данных полагать, что обвиняемый, подозреваемый может продолжать заниматься преступной деятельностью.
Однако ею заниматься может не только центральный участник стороны защиты по уголовному делу, а масса других лиц, по отношению к которым с предупреждением совершения преступлений государство не менее эффективно справляется при помощи оперативно-розыскных мер. Преступной деятельностью, к слову, может заниматься и участник гражданского и арбитражного процесса, однако характера обеспечительных мер по гражданским или арбитражным делам с его участием это не изменит.
По перечисленным причинам приближение названных процессуальных институтов к некоему универсальному минимуму если и возможно, то только в ограниченных пределах.
Так, половина мер процессуального принуждения применяется не судом, а стороной обвинения (в относительно недавнем прошлом, до 2002 года, к этому перечню относилось даже заключение под стражу), к исключительно судебным мерам относятся только: запрет определенных действий, залог, домашний арест, заключение под стражу, временное отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности, наложение ареста на имущество и денежное взыскание.
Это отличие регламентации «обеспечения» предопределяет настолько коренные различия между аналогичными институтами, что следует либо исключить внесудебные меры уголовно-процессуального принуждения из попыток сближения с другими отраслями (и на это есть основания, поскольку к «судебному» праву и приводить следует по большому счету только «судебную» часть уголовного процесса), либо столь серьезно их преобразовать, что от существующих мало что останется.
Ограничимся сопоставлением сравнимых (то есть судебных) мер по схеме, диктуемой структурой законов (основания, процедура, виды). Даже в их числе прямо сопоставимыми с институтами остальных процессуальных отраслей являются лишь наложение ареста на имущество и запрет определенных действий.
Законодательная регламентация, данная в УПК РФ, отличается тем, что у отдельных мер или их групп есть свои основания, тогда как арбитражное, гражданское и административное судопроизводство закрепляет внутри своей отрасли единые основания. Общим для арбитражного и гражданского процесса является принятие обеспечительных мер в случаях, когда их отсутствие может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта; общим для арбитражного и административного процесса – предотвращение причинения вреда интересам заявителя.
Обобщенная теоретиками цель, выведенная из оснований применения обеспечительных мер в уголовном процессе, сводится к обеспечению надлежащего поведения подозреваемого, обвиняемого в связи с производством по уголовному делу (относительно мер пресечения) и «беспрепятственному установлению юридически значимых обстоятельств уголовного дела» (относительно мер принуждения в целом).
Эта цель мер принуждения в уголовном процессе оправдывает в некотором роде определенное «посягательство» на презумпцию невиновности при их применении, предполагающем в той или иной степени оценку обоснованности подозрения, обвинения (или приобретения лицом статуса подозреваемого, обвиняемого). Тут нужно обратить внимание на то, что иные процессуальные отрасли сумели при назначении своих обеспечительных мер избежать оценки судебного спора по существу, поскольку при решении вопроса об обеспечении иска обоснованность исковых требований не исследуется вовсе. Такое положение вещей имеет и недостатки: бывают случаи злоупотребления правом, когда иск подается только ради обеспечения (отсрочки исполнения оспариваемого решения государственного органа, блокирования финансовых возможностей или сделок конкурента), а не ради последующего удовлетворения требований.
При наличии нормально мотивированного процессуального оппонента, правда, эти недостатки достаточно легко нивелируются встречным обеспечением.
С точки зрения процедуры принятия всех рассматриваемых мер они близки и назначаются судьей единолично в кратчайшие сроки: в день поступления заявления (ст. 141 ГПК РФ), не позднее следующего дня (ст. 93 АПК РФ), не позднее следующего рабочего дня (ст. 87 КАС РФ), не позднее 24 часов (ст. 165 УПК РФ).
С точки зрения соотношения со стадиями процесса обеспечительные меры в арбитражном и гражданском судопроизводстве могут быть приняты на любой стадии процесса по прямому указанию закона (а в арбитражном – еще и до начала процесса). В административном судопроизводстве предварительные меры защиты принимаются до вступления решения суда в законную силу, и такое ограничение во многом объясняется спецификой рассматриваемых дел. В уголовном процессе ограничение применения мер принуждения какими-либо стадиями не названо прямо, не исключено, однако традиционное очерчивание времени их действия вступлением приговора в законную силу справедливо подвергается сомнению.
Нет привязки в уголовном процессе и к вступлению в силу окончательного судебного акта суда первой инстанции как к универсальному сроку действия обеспечительных мер: в отличие от остальных видов процессов, сроки отдельных мер принуждения определяются в абсолютных величинах, поскольку судебный акт, разрешающий дело по существу, в уголовном производстве может и не состояться.
Существенная разница есть в том, кем может быть подано ходатайство (заявление) о принятии обеспечительных мер. В арбитражном процессе с заявлением может обратиться лицо, участвующее в деле, или даже иные лица, включая «истцов» до подачи ими иска (такие меры называются предварительными – ст. 99 АПК РФ), а также стороны третейского разбирательства и др. В гражданском процессе соответствующим правом обладают только лица, участвующие в деле (ст. 139 ГПК РФ), и предварительных мер в широком смысле в ГПК РФ не предусмотрено (есть только новая норма о предварительных мерах защиты авторских и смежных прав в Интернете – ст. 144.1 ГПК РФ).
Кодекс административного судопроизводства РФ предусматривает такое право для административного истца или лица, обратившегося в суд в защиту прав других лиц или неопределенного круга лиц (ст. 85).
И наконец, в уголовном процессе ходатайство о запрете определенных действий, домашнем аресте, заключении под стражу, временном отстранении от должности, наложении ареста на имущество возбуждается следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора (ст. 105.1, 107, 108, 114, 115 УПК РФ). Такой порядок предусмотрен для всех рассматриваемых нами мер уголовно-процессуального принуждения, кроме залога; последний является по сути, скорее, заменой одной обеспечительной меры на другую или «встречным» обеспечением. Последний термин возможно использовать, как нам кажется, только в кавычках, поскольку встречное обеспечение в действительности все-таки подразумевает процессуальный паритет между сторонами конфликта до его разрешения, а в уголовном процессе о таком паритете по разным причинам говорить не приходится, и подобные попытки встречают в литературе справедливую критику.
Субъектами инициативы применения обеспечительных мер в уголовном процессе являются следователь и дознаватель, но почему-то не потерпевший и не гражданский истец, хотя последние в достижении целей мер принуждения заинтересованы не меньше. Полагаем, что отсутствие указания всех участников дела со стороны обвинения в перечне лиц, имеющих право заявлять ходатайства о применении мер принуждения, не обосновано (даже при наличии у них права заявлять ходатайства, сформулированного в общем виде в ст. 42, 44 УПК РФ). Разумеется, потерпевший и гражданский истец вправе ходатайствовать перед следователем и дознавателем, чтобы те ходатайствовали перед судом об искомом. Но, во-первых, удлинение этой цепочки приводит к затягиванию сроков, что в случае с обеспечительными мерами всегда критически важно; во-вторых, профессиональные участники производства по уголовному делу со стороны обвинения заинтересованы, например, в сохранении имущества для взыскания не так «кровно», как люди, пострадавшие от преступления; и, в-третьих, любые права и интересы, которые человек, тем более в сфере уголовного судопроизводства, считает своими и хочет защищать, должны становиться предметом судебного рассмотрения без всякого опосредования, по одной лишь воле заинтересованного. Полагаем в связи со сказанным, что у потерпевшего и гражданского истца должно быть прямо предусмотренное в законе процессуальное право непосредственно ходатайствовать перед судом об избрании мер уголовно-процессуального принуждения, относящихся к компетенции суда. Никаких потерь, по нашему мнению, уголовный процесс от этого не несет, ведь обращение в суд заинтересованного лица не гарантирует удовлетворения его ходатайства, но при этом создает дополнительные гарантии реализации прав и законных интересов для потерпевшего и гражданского истца, в том числе и в случаях бездействия уполномоченных должностных лиц органов расследования.
Несмотря на эти соображения, в настоящее время даже право потерпевшего знать о том, избрал суд обвиняемому меру пресечения или отказал в избрании, нуждается в научном обосновании и защите, не говоря уже о его активной роли в этом процессе. В уголовно-процессуальной литературе вообще обращается внимание на неопределенную усеченность прав потерпевшего по уголовному делу в сравнении с правами истца по гражданским делам.
Рассматриваемая ситуация униженной процессуальной роли потерпевшего и гражданского истца заставляет нас перейти к другой большой проблеме мер принуждения в уголовном процессе – отсутствия всякого подобия встречного обеспечения. В арбитражном процессе под встречным обеспечением понимается, как правило, внесение истцом на депозит суда суммы (части суммы) арестованного по его заявлению об обеспечении имущества ответчика. Понятно, что прямая аналогия в уголовном процессе невозможна.
Презюмируем, что если обвиняемому причинен вред незаконным применением к нему мер принуждения (которое, кстати, автоматически таким не становится, если обвинение не подтвердилось, нужно, чтобы само по себе принятие меры принуждения было необоснованным), то у государства хватит средств на выплату компенсации вреда в рамках реабилитации.
Однако одним лишь применением меры пресечения или иной меры процессуального принуждения может быть причинен такой вред, который компенсирован не будет ни в каком случае. Достаточно вспомнить дело против В. П. Евтушенкова, руководителя АФК «Система»: стоимость акций организации после появления новости о домашнем аресте руководителя в связи с обвинением в легализации денежных средств многократно упала, и последующая отмена обеспечительной меры и прекращение уголовного преследования в связи с отсутствием состава преступления потерь, нанесенных бизнесу, не компенсировали.
Конкретно в этой ситуации избежать убытков бизнесмену вряд ли бы удалось, ведь при таком большом резонансе события интерес к нему удержать невозможно.
Но есть ситуации, когда сведения о применении меры принуждения можно и нужно скрыть от общественности по заявлению обвиняемого в целях предотвращения причинения ему или третьим лицам (физическим и юридическим) необоснованного имущественного вреда. Это возможно и постольку, поскольку нормы ст. 161 УПК РФ относительно разглашения данных предварительного расследования позволяют по-разному решать судьбу соответствующей информации.
Отсутствие даже гипотетической возможности для стороны защиты претендовать на какие-то встречные гарантии со стороны обвинения при применении мер принуждения является той каплей воды, в которой отражается океан отношения к обвиняемому как к объекту чьей-то деятельности, а не стороне в деле, не позволяющего по-настоящему, по духу закона, сблизить процессуальные отрасли. Состязательность, реализованная в большинстве процессуальных отраслей так, как ее понимает любой нормальный человек, в уголовном процессе имеет в очередной раз больше исключений, чем правил.
Рассматривая обеспечительные меры в арбитражном процессе, необходимо отметить их влияние на деятельность корпорации. С одной стороны, принятие таких мер может стать существенной гарантией защиты прав и законных интересов акционера, а с другой — причиной нарушения нормального функционирования акционерного общества и убытков. Обеспечительные меры, связанные с проведением общих собраний акционеров — это меры:
— в виде запрета проведения общего собрания акционеров и аналогичные им;
— связанные с запретом голосовать по определенным вопросам на общем собрании акционеров и аналогичные им;
— связанные с запретом отдельным акционерам осуществлять право голоса по принадлежащим им акциям;
— связанные с запретом исполнять решения общего собрания. (ст. 225.6 АПК РФ).
Данные правовые механизмы могут быть не только методами ограничения деятельности корпорации, но и средством борьбы за контроль над акционерными обществами. Запрет проведения общего голосования может способствовать рейдерскому захвату корпорации, нанесению материального вреда акционерам, поэтому Пленум Верховного Суда РФ вынес постановление от 10 октября 2001 г. № 12 «О вопросе, возникшем при применении ФЗ «Об акционерных обществах», что при рассмотрении споров, связанных с обжалованием решений органов управления акционерных обществ, суд не вправе применять в виде обеспечительной меры запрет проведения общего собрания акционеров. Данный вывод был мотивирован тем, что такой запрет противоречит ст. 31 Конституции РФ, а именно праву граждан на мирное собрание.
Из изложенного можно заключить, что предлагаемое сближение процессуальных отраслей одновременно будет способствовать реализации принципа состязательности в уголовном процессе. Для этого необходимо предусмотреть прямо право потерпевшего и гражданского истца ходатайствовать перед судом о применении мер принуждения, а также предусмотреть право лица, права которого ограничены мерами принуждения, просить суд о принятии мер минимизации причиняемого ему или третьим лицам ими имущественного вреда.